Как хочет женщина. Мастер-класс по науке секса - Эмили Нагоски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В определенном контексте секс и тело не считаются уже «низким» или «унижающим», а, наоборот, попадают в границу допустимого и воспринимаются как нечто возвышенное.
Однако многие из нас были воспитаны в культуре, где принято считать, что тело и все связанное с сексом есть нечто отвратительное и низкое, включая выделения, звуки, запахи, а также весь спектр разнообразных вещей, которые мы можем проделывать с партнером или в одиночестве.
«Избегай секса! Секс — это грязь, к тому же он опасен».
Если сексуальное поведение или какие-то части тела считаются «низкими», можно ли тут активировать возбуждение? Конечно, нет. Отвращение активизирует тормоз.
На физиологическом уровне отвращение отличается от типичной реакции на стресс и больше похоже на парасимпатическое «застывание», чем на симпатическое «бей или беги». Под влиянием отвращения в «кольце всевластия» срабатывает система торможения: замедляется сердцебиение, останавливается пищеварение, горло пересыхает. И неважно, спровоцировано ли отвращение запахом скунса или вонью ханжества, видом крови или сценой жестокости — физиология во всех подобных случаях работает в целом одинаково[98].
Меррит размышляла о своей системе торможения и недоверии к собственному телу и пришла к выводу, что хочет научиться своему телу доверять. Они с Кэрол обсуждали, как и что рассказывать их дочери-подростку о сексе. Они даже составили список всего, что они желали бы, чтобы она испытала и во что поверила. В частности:
• осознать красоту собственного тела и духа;
• всегда решать только самой, кто, когда и как может прикасаться к ее телу;
• уметь защитить себя от последствий, связанных с болезнями и беременностью.
Когда Кэрол (бывшая в 1980-х членом феминистской группы личностного развития) спросила: «А про удовольствие что мы ей скажем? Я бы хотела, чтобы она понимала, как доставить себе удовольствие и как получать удовольствие от своего тела», — для Меррит это оказалось сложным вопросом. И не то чтобы она этого не хотела, но она как-то не могла…
В Америке редко встретишь родителя, способного спокойно поговорить со своим ребенком о сексуальном удовольствии. Редко, но все же иногда они встречаются. Герой моей любимой истории о родителе, демонстрирующем позитивное отношение к сексу, — мужчина, рассказавший мне, что, когда у него впервые случилась эякуляция (он в это время терся лобком матрас), он побежал к матери в полном ужасе от мысли, что он что-то себе сломал. «Мам! Мам! Тут какая-то белая штука полилась, когда я тер свою пипку!» И мать повела себя просто потрясающе: она спокойно все объяснила, сказала, что это совершенно нормально, и посоветовала, как ему вести себя в будущем.
Я пересказала эту историю Меррит и Кэрол, и Кэрол засмеялась и сказала:
— Отличная мама!
А Меррит побледнела и заметила:
— Будь я на месте этого мальчика, я бы сожгла простынь и уж точно ничего не сказала бы матери.
Как мы помним, Меррит росла в среде, где позитивное отношение к сексу было не принято. Но в последнее время каждое новое поколение американцев радикально меняет бытовавшие до него представления о сексе и допустимом контроле со стороны социума. Меррит первой из семьи пошла в колледж; до нее лишь одному поколению предков удалось зарабатывать на жизнь не крестьянским трудом — настоящая социальная и экономическая революция! А еще Меррит первая лесбиянка в семье — и первая в семье, кто решился поспорить с партнером о том, как научить ребенка получать удовольствие от секса. Она сказала:
— Мои родители научили меня многим полезным вещам, связанным с верностью и упорством, объяснили, как важно быть доброй и любящей. Но они говорили мне также, что, если я буду заниматься сексом с кем-то еще, кроме мужа, я попаду в ад. Мы с Кэрол уже почти двадцать лет приезжаем к ним на Рождество вместе, но они по-прежнему не могут смотреть ей в глаза.
— Похоже, они не пытались научить тебя тому, что такое стыд, но усвоила ты именно это, — резюмировала я.
— А когда ты решила перестать скрываться, они набросились на тебя, — добавила Кэрол.
— Неудивительно, что ты не чувствуешь, что можешь полностью доверять своему телу, — заметила я.
Меррит закрыла глаза и покачала головой:
— Я бы ни за что не хотела, чтобы Джулия думала или чувствовала, что с какой-то из частей ее тела что-то не так. Я в ролевые модели пока не гожусь.
И Меррит продолжила работать над изменением отношения к своему телу и учиться ему доверять: позволять себе расслабиться, получить удовольствие, плыть в воде жизни. Я подробно расскажу об этом в главе 8.
Когда кто-то портит вам аппетит
Отвращение может работать как социальная эмоция — то есть мы узнаём о том, что считается отвратительным (включая и части собственного тела), следя за реакциями других. К примеру, младенец не станет играть с игрушкой, которую взрослый дает ему с выражением отвращения на лице[99].
Неудивительно, что возникновение чувства брезгливости зависит от контекста: мы с гораздо меньшей вероятностью чувствуем отвращение к эротическим игрушкам, когда возбуждены[100]. В целом женщины в большей степени, чем мужчины, склонны испытывать отвращение, особенно во всем, что касается секса[101], хотя пока не до конца ясно почему[102]. Можно попробовать проследить, как человек узнает об отвращении.
Давайте представим двух девочек-близнецов, разлученных при рождении. Назовем их Джессика и Тереза.
Представим, что сейчас Джессике и Терезе лет пять-шесть и у обеих есть привычка мастурбировать под одеялом во время дневного сна. (Если мысль о том, что маленькая девочка способна мастурбировать, вызывает у вас отвращение, вы только что испытали именно то, о чем я сейчас подробно расскажу!)
И вот однажды, когда Джессика мастурбировала у себя в комнате, входит кто-то из взрослых, кто постоянно находится с ней рядом, и видит, что она запустила свою ручку в трусы. В порыве отвращения взрослый вскрикивает: «Немедленно прекрати!»
В тот же день, но в другом доме Тереза тоже мастурбирует, и к ней тоже входит взрослый и видит ту же картину. И он спокойно говорит:
«Мы сейчас едем к тете, вставай-ка и обувайся».
Мозг Джессики привыкает ассоциировать стыд и